Ольга Цветкова: как писать рассказы и раскрывать идею в короткой форме

Специально для Строк Ольга Цветкова, автор таких рассказов, как «Три сна Анны» и «Любовь Зеркальной матери», рассказала, как её страхи влияют на творчество и как она создаёт атмосферу ужаса и таинственности в своих произведениях. А заодно поделилась сложностью раскрытия идеи в короткой форме и своими мыслями на тему экспериментов с литературными жанрами.

— Здравствуйте, Ольга. Вы знакомы нашим читателям как постоянный автор журнала «Рассказы». Поделитесь, пожалуйста, какие моменты вашей жизни вдохновляют вас на создание персонажей для ваших текстов?

— Самые разные. Я обычно не списываю персонажей со знакомых целиком, но какие-то детали, жизненные обстоятельства или ситуации — да. Например, в одном детективном рассказе у меня был второстепенный персонаж — полицейский по прозвищу Кисуля. Это прозвище я позаимствовала у своего согильдийца из ММОРПГ. Очень уж оно колоритное и так чудесно сочеталось с особенностями моего персонажа.

Я частенько записываю себе какие-нибудь нечаянно подслушанные в транспорте разговоры, интересные моменты, фразы, а потом где-то в прямом или искажённом виде могу их использовать.

— Какие у вас страхи и как они влияют на ваши произведения? Есть ли в ваших произведениях персонажи, которые переняли ваши страхи?

— Да, у меня миллион страхов, я вообще тревожный человек. Так что, конечно, и персонажам моим достаётся. Тем более, что творчество для меня — это во многом самотерапия. Там я исследую то, что меня беспокоит, ранит, тревожит, переношу это на героев и через них ищу выход в свет. И мы выходим вместе.

«Любовь Зеркальной матери» во многом как раз такая. Написана по личному материалу и рассматривает вопросы сепарации от родителей.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее о рассказе «Любовь Зеркальной матери» из выпуска «Гипотеза мироздания», почему текст так называется?

— Как и уже сказала, в рассказе много личного. Ключевая его идея — гиперопекающая любовь родителя, которая становится губительной для ребёнка, лишает его самостоятельности и развития. Так что название получилось даже прямолинейным. Была ещё одна версия, «Молоко Зеркальной матери», но итоге остановилась на «Любви». Пусть это менее метафорично, зато шире по смыслу и захватывает идею того, что Капитан передал Зеркальной матери свою любовь к людям.

— Ваши рассказы вышли в выпусках «Жнец тёмных душ», «Гипотеза мироздания» и «Жуткие образы ночных видений», а они наполнены мрачной атмосферой. Что вас привлекает в написании произведений со шлейфом ужаса и таинственности?

— У меня нет тяги к какому-то определённому жанру, я даже отчасти завидую авторам, которые нашли себя в чистом хорроре или детективе. Это хорошо и в плане публикаций в сериях: легче найти читателей, которые идут к тебе именно за этим.

Меня же постоянно тянет в разные стороны. Часто смешиваю жанры. Для меня антураж, жанр — это всё, по сути, просто инструменты. Если какую-то историю, идею лучше всего показать через ужастик — будет ужастик. Конечно, есть и предпочтительные направления. В «Трёх снах Анны» соединились два из них: киберпанк, который я ужасно люблю, и история про маньяка. Но вообще, мне кажется, элементы мрака, жути, таинственности постоянно встречаются в самых разных произведениях. Страх — наша базовая эмоция, так что без неё никуда. И создавать атмосферу тревожности — важный навык для писателя, как по мне.

— Ваш рассказ «Три сна Анны» стал одним из ключевых для выпуска «Жуткие образы ночных видений». Расскажите, пожалуйста, как вам пришла его идея.

— По забавному стечению обстоятельств почти все идеи киберпанковских произведений приходят ко мне во сне. С этим рассказом почти та же история. Только на этот раз он не приснился, а придумался, когда я внезапно проснулась среди ночи. Действительно, зачем спать, если можно поразмышлять о том, как прикольно было бы обрабатывать сны через нейроинтерфейс и создавать по ним виртуальные реальности, доступ к которым можно давать другим людям.

Мысль зацепила, я начала писать рассказ, но что-то в нём было не так, и дело не шло. Тогда я отложила текст, а спустя года полтора поняла, что здесь нужно делать принципиально другую историю. Так появился рассказ «Три сна Анны». 

— Ольга, как вам удаётся раскрыть идею в таком маленьком формате, как рассказы?

— С трудом, честно говоря. Я частенько режу рассказы под лимит, и ещё в процессе стараюсь не растекаться буквами, брать строго нужные сцены, самые важные описания. У меня есть два романа, и вот это, конечно, совершенно другой опыт — когда ты пишешь любое количество описаний и рефлексии, которые требуются для раскрытия мира и героев.

А так, отвечая на вопрос «как удаётся»: пишу план. В нём сразу определяются нужные для раскрытия идеи сцены. Я обычно знаю завязку и то, к чему должна прийти история, и затем продумываю, какие нужны сцены для того, чтобы провести героя из пункта А в пункт Б.  

— Ольга, есть ли какой-то литературный жанр, с которым вы хотите поэкспериментировать, но ещё не решились?

— У меня половина работ, пожалуй, какой-то эксперимент. Хорошее полноценное произведение обычно включает разные элементы жанров. Вот тут драки и погони, тут — любовная линия, тут — надо затаиться, потому что вот-вот случится что-то страшное, а тут — пора бы пошутить. Так что я периодически залезаю в разные жанры, чтобы учиться в них работать и использовать в своих произведениях.

Из пожеланий, наверное, мне хотелось бы разобраться с хоррором. Я часто использую его элементы, но чистый хоррор у меня получается… несерьёзный, что ли. Даже в процессе продумывания идеи меня тянет в более простое, какие-то лагерные страшилки. При этом я немало встречала глубоких интересных хоррорных вещей у других авторов. В общем, есть к чему стремиться.

Ещё хотелось бы улучшить навыки написания детективов. Мои «детективные» рассказы, как мне кажется, больше именно «с признаками детектива». А уметь прописывать настоящее дело, чтобы читатель мог распутывать его вместе с героем, — это круто.