Автор дилогии «Боги как люди» о том, как выжить «недостаточно творческому» писателю

Я сочиняю истории с тех пор, как мне исполнилось три. Сначала меня не слишком волновало, что придумать с нуля не особо получается. Довольствовалась хорошей матчастью под рукой, перерабатывая это в достойный и занятный сторителлинг, и горя не знала. Да, даже в три года.

Помню свой первый устный опус, будто это было вчера. Мне казались ужасно скучными профессии родителей. Какой-то там товаровед и строитель. А хотелось чего-то исключительного, понимаете! Бабушка в то время проводила много времени за чтением детской литературы. Вслух, конечно же. Так сложилось, что особое внимание уделялось мифам и сказаниям народов Крайнего Севера. Там мне приглянулся образ охотника. С тех пор я изводила бабушку, требуя сказки исключительно про эту самую лучшую, по мнению трёхлетки, профессию. Сама, как вы понимаете, читать ещё не умела, а потому пришлось отдуваться старшему поколению.

Изучив и проанализировав все былички и сказания, я приступила к дальнейшему сбору информации. Начала расспрашивать всех знакомых и незнакомых погонщиков оленей, охотников и представителей, собственно, коренного населения. Место действия сего триллера — Чукотка, так что разгуляться было где. В итоге у меня сложилась крепкая для моего возраста легенда об отце — охотнике на белых медведей.

С гордостью отмечу, что даже взрослые люди верили мне и слушали, иногда даже приоткрыв рот. Так, не слишком осознавая, что произошло, я узнала о силе детальной проработки

Годы шли, я продолжала выдумывать и иногда даже записывать эти свои выдумки. А в шестнадцать познакомилась с романом-эпопеей «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкина. Я проплакала две недели. Ко мне пришло смутное осознание: никогда и ни за что я не смогу придумать свой собственный язык или мир. Тяжёлое бремя для нежного возраста.

Сложно сказать, чем бы кончилось дело, но… один из лучших друзей притащил мне книги Ника Перумова. Я моментально утонула в «Хрониках Хьёрварда» и «Летописях разлома». А потом… *звуки саспенса* дело дошло до «Кольца тьмы», и я поняла: не ориджем единым!

Так наступило время фанфикшена. Строчила его я самозабвенно, оковы страха перед вторичностью пали с меня аки тяжёлые кандалы с каторжника. Крылья творчества были расправлены, и я парила на них с удовольствием. Что ж, сие благоденствие продолжалось довольно долго, и иногда в моей голове нет-нет да и возникали вопросы: что же заставляет нас взяться за чистый лист текстового файла и уделить время конкретной, уже написанной истории?

В итоге я нашла ответ, стоя в пыльной греческой земле и слушая экскурсовода, когда мне было чуть ближе к тридцати, чем к двадцати. Одни недовольны открытым финалом и хотят продолжения, другие не готовы расставаться с полюбившимися героями, но я… я человек совсем другого сорта.

Для того чтобы действовать, мне нужно только одно. Бешенство. Я шучу. Или нет. В очередной раз прослушав от милой женщины в Афинах классическую интерпретацию легенды об Аиде и Персефоне, я натурально возмутилась: а точно Аид злодей в этой истории? А Деметра вообще нормальная мать? А вы уверены, что это история о похищении, а не о сепарации от родителей?

Я не могла прекратить об этом думать. Почему мы принимаем на веру то, как нам преподнесли те или иные события. Может быть, баба Яга не была старой и вовсе у неё никакой костяной ноги не было. Не грустил ли Акен, что ему досталась участь перевозить людей в царство мёртвых. А Цербер точно-точно был злым?

Так в мою писательскую жизнь вошёл жанр ретеллинга. Ещё до того, как это стало мейнстримом. И мне внутри этого жанра всегда было достаточно комфортно. Если любишь копаться в деталях, читать первоисточники, размышлять о переменчивости судьбы, то ретеллинг — прекрасное направление для работы.

Но придумать свою интерпретацию любимой истории мало. Ведь вокруг действа хорошо бы создать работающий мир. Я было приуныла. Какой мне мир. «Недостаточно творческая», помните? Снова пришло время страдать.

И, крутя педали велосипеда в попытке перебраться с одного острова Стокгольма на другой, я твёрдо и решительно поклялась себе бросить писательство. Не мучить себя больше. И так расстроилась от этой мысли, что пришлось остановиться прямо посреди моста. С этой точки мне открылся такой интересный вид на этот островной город, что мысль «вот если бы был такой мир — небольшой по нашим меркам, — состоящий из одних островов, связанных между собой» буквально пронзила мой мозг.

Я вернулась в хостел и нарисовала этот мир от руки. Отложила на некоторое время. Вернулась домой. И долго не могла придумать больше ничего. А в путешествия, знаете ли, не наездишься. Подпитывать эту «нетворческую» фантазию оказалось чрезвычайно дорого. А потому я пошла в лес, который начинался прямо за моим домом. Потом исследовала родной город вдоль и поперёк. Затем пошла дальше. Будущие поездки планировала исключительно с целью узнать что-то новое, увидеть интересное. Так я открыла для себя силу постмодернизма.

И как же выжить в этом мире, если вы чувствуете себя «недостаточно творческим» писателем?

Я не буду говорить вам: прекратите себя так чувствовать. Не скажу: вы достаточно творческие. Нет, знаете ли, любишь писать, люби и от синдрома самозванца страдать!.. Ладно, шутки в сторону.

Первое: помните, в мире нет ничего нового. Совсем-совсем, как мне кажется. Даже уважаемый и любимый мной господин Толкин, я не устаю им восхищаться до сих пор, придумал Средиземье и все свои сюжеты не с нуля. Он переработал свой жизненный опыт и переживания. А у назгулов существовали весьма себе реальные прототипы. Второе: пишите, если не можете не писать. А мы, писатели, обычно не можем. Прорабатывайте матчасть, смотрите и впитывайте окружающий мир, проводите работу буквально со всем. Разговор со старушкой в очереди к терапевту может сделать для вашего творчества больше, чем часы, проведённые в попытке «придумать что-то новое». Третье: не все шедевры рождались быстро. История может трансформироваться и расти вместе с вами. Это нормально.

Эти три нехитрых правила позволили мне создать четыре разных мира и целую вселенную. Мне, «не слишком творческой» девчонке. Так что, если смогла я, сможете и вы.

Ах, да. Я хотела сказать: постарайтесь не страдать, но это бессмысленный совет. Это невозможно. Мы же писатели. Страдать — наше всё.