«Счастливого пути!» Или как одна фраза повлияла на судьбу слова

«Счастливого пути!» — желаем мы благополучия человеку, отбывающему, уезжающему куда-либо. Эта этикетная формула в русском языке настолько устойчивая, что, возможно, она даже повлияла на судьбу слова путь в истории русского языка. Но обо всём по порядку.

Из школьного курса русского языка вы, вероятно, помните, что слово путь относится к разносклоняемым существительным. Так в школе принято называть слова, у которых часть окончаний из одного склонения, а часть — из другого (в современных научных грамматиках такие существительные рассматриваются как особая группа слов в пределах 3-го склонения). Разносклоняемые существительные — это 10 слов на -мя (бремя, время, вымя, знамя, имя, пламя, племя, семя, стремя, темя) и как раз слово путь. 

Слова на -мя исторически — остаток особого типа склонения существительных с основой на согласный, — рассказывает энциклопедия «Русский язык», — а слово путь уже в древности было редким существительным мужского рода среди существительных с основой на -ь (нынешнее 3-е склонение), имеющим особую форму творительного падежа.

Особенность изменения слова путь по падежам состоит в том, что в родительном, дательном и предложном падежах оно имеет окончание -и, как в 3-м склонении (пути, ср. мыши), а в творительном падеже — окончание -ём, как у слов 2-го склонения (путём, ср.: конём, углём). Если бы все остальные формы слова путь были такие же, как у слов 2-го склонения (конь), мы бы говорили *счастливого путя (как доброго коня), *подойти к третьему путю (как дать овса коню). Но такие формы кажутся нелепыми, правда? (И пригождаются для анекдотов про поезд на Воркутю.)

Существует версия, что существительное путь, начавшее было движение в сторону 2-го склонения, так и не добралось туда именно потому, что в языке к тому времени уже закрепилось устойчивое сочетание счастливого пути. Возможно, именно оно помешало переходу слова путь во второе склонение.

Впрочем, родительный падеж — не единственно возможная форма напутствия в дорогу, а счастливый — не единственно возможное прилагательное. Словари фиксируют: Доброго пути! В добрый путь! Добрый путь! Счастливый путь! Примеры с именительным падежом можно найти и в старых текстах, и в недавних, например:

• Господин поручик, всунув свою трубку в сапог, сел на коня и пустился во всю прыть, закричав мне: «Счастливый путь, государь мой!» (Н. Карамзин, Письма русского путешественника, 1793); 
• Итак, прощай, звенит звонок. Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!.. (В. Высоцкий, Баллада об уходе в рай, 1973); 
• Добрый путь, добрый путь, возвращайся с деньгами и славой. Добрый путь, добрый путь, о как ты далека, Боже правый! (И. Бродский, Письмо к А. Д., 1962).

Кажется, что сама история слова путь намекает на необходимость разных этикетных формул, связанных с пожеланиями благополучия и удачи тому, кто отправляется в дорогу. Этимологические словари рассказывают об элементах древнего значения того корня, к которому восходит слово путь:  «преодоление; дорога, изобилующая опасностями». Более того, изначально путь — это не просто дорога, а «дорога по воде»: к тому же индоевропейскому корню, что и наше путь, восходят латинское роns «мост, тропинка», греческое πόντος «море, путь по морю» «брод» и т. д.

Если выражение счастливого пути или доброго пути никого сейчас не обидит, то другое сочетание, изначально тоже связанное с пожеланием благополучия тому, кто отправляется в дорогу, в наши дни употребляется с иной окраской. Услышать его путешественнику вряд ли будет приятно. Это оборот скатертью дорога, который мы сейчас используем, чтобы выразить полное безразличие по поводу чьего-либо желания уйти, уехать. Мол, если хочешь идти — иди, никто тебя здесь не держит, никто о твоём уходе сожалеть не будет. А ведь первоначальное значение выражения — это тоже пожелание счастливого пути, и слово скатерть здесь не случайно. Смысл был такой: пусть твоя дорога будет такой же гладкой и ровной, как скатерть на столе.