Летняя новинка Аси Лавринович: отрывок из книги

Долгожданная летняя новинка Аси Лавринович, пожалуй, одной из самых популярных авторов российского янг эдалта в жанре современной сентиментальной прозы, появится в Строках уже 10 июня. И пока мы с нетерпением ждём выхода книги, чтобы узнать, как сложится история Кати Канаевой и Давида Перова, публикуем отрывок, в котором мы узнаём о чувствах главной героини и её подруге Дине. А какие у вас «Планы на лето»?

Двери актового зала были распахнуты настежь, и из него доносились звуки фортепиано и двухголосие. Это была обычная распевка, но я замерла посреди фойе, почувствовав внезапно блаженную невесомость.

— На-на-на-на-на-на-на-на-а-а…

— Выше!

— На-на-на-на-на-на-на-на-а-а…

— Ещё!..

Когда вступил целый хор, по спине пробежали мурашки. Даже зажмуриться хотелось. В такие моменты необъяснимая радость гулко бьётся в груди. Так я простояла целый куплет посреди пустого фойе, залитого весенним солнцем. Пение прекратилось, фортепиано звучало ещё с минуту, и повисла тишина. Затем послышался недовольный голос Ирины Вадимовны — руководительницы школьного хора.

Хор существовал в нашей школе сколько себя помню, но для меня он никогда не представлял интереса. Но это лишь до тех пор, пока солистом не был назначен Давид Перов — одноклассник Матвея. Давид был гордостью нашей школы и вечным соперником Вовки за первенство и похвалу от учителей. Они даже внешне чем-то похожи — оба высокие, светловолосые. Только мой брат предпочитал коротко стричь голову машинкой, в то время как Давид носил модную причёску из барбершопа. Они оба стремились во всём быть первыми, однако Вовка не следовал всем правилам, как Перов. Любил иногда повалять дурака, мог подраться, часто игнорировал школьную форму — особенно его раздражал чёрный жилет. Давид же всегда модно и опрятно одет, галантен со всеми одинаково, а не только с теми, кто ему симпатичен.

А его голос… Из-за голоса в Давида влюблены все старшеклассницы. А после того как он принял участие в нескольких музыкальных шоу талантов на федеральных каналах, поклонницы у него появились и за пределами нашей школы. Давид активно вёл соцсети, записывал каверы, и популярность его каждый день только росла. Незаметно для себя и я примкнула к большой группе фанаток Перова. О моей возникшей симпатии к Давиду знала только Дина, от остальных я эту информацию тщательно скрывала. Особенно, разумеется, от Вовки.

Пение возобновилось, и я, не выдержав, подошла к актовому залу и заглянула внутрь. Давид стоял в центре сцены рядом с солисткой школьного хора, десятиклассницей Леной Маркиной. В конце мая коллектив должен принять участие в ежегодном городском вокальном конкурсе, и подготовка к нему сейчас шла полным ходом. 

Мне вдруг впервые захотелось вместо Маркиной оказаться на сцене рядом с Давидом. Актовый зал, не вызывавший во мне до сегодняшнего дня интереса, — обычно я его посещала раз в год, первого сентября, — сейчас казался безумно красивым и торжественным. С белыми колоннами, тяжёлыми зелёными портьерами и старым паркетом в ёлочку. Я задрала голову и принялась рассматривать потолок. Наша школа находилась в историческом старом здании, и я ни разу не замечала, какая в актовом зале красивая лепнина на потолках. А эта люстра необычного узора с множеством хрустальных подвесок… Я отвлеклась от созерцания интерьера и снова перевела взгляд на сцену. Вот Ирина Вадимовна встала из-за фортепиано, подошла к Давиду с Леной и что-то негромко им сказала. Остальные ребята из хора слонялись в это время без дела, негромко переговариваясь и смеясь. Когда Ирина Вадимовна вновь села за фортепиано и начала играть вступление, все, как по команде, замолчали. А когда Давид и Лена начали вместе петь, дыхание уже затаила я.

— Внимаешь? — внезапно проговорили мне в самое ухо. Я вздрогнула и обернулась.

— Ты за мной следишь? — рассерженно спросила я.

Рядом стояла довольная Дина.

— А чего за тобой следить? Я как услышала пение нашего диснеевского принца Перова, так сразу поняла, где ты. Думаю, Катька точно пошла на его голос, — хохотнула подруга.

Я нахмурилась и молча убрала с соседнего кресла сумку, чтобы Дина смогла сесть рядом. Хорошо, что мы в последнем ряду и нас не могут расслышать. Хористам вообще не до нас, и Давиду — тоже, иначе я со стыда сгорела бы.

Мы с Диной окончательно так и не помирились. Весь день я избегала подруги: после урока первой покидала класс, на переменах отвечала ей односложно или вовсе игнорировала её вопросы. Но Дина так просто не сдавалась. Обижаться друг на друга долго мы обычно не могли. С первых дней нашей дружбы мы дали друг другу обещание сразу говорить о том, что нас беспокоит. Теперь, видимо, Динка настроена на серьёзный разговор, который мне хотелось оттянуть.

Некоторое время мы продолжили сидеть молча, пялясь на сцену. Там продолжали распеваться Давид и Лена.

— А ты бы лучше с ним на сцене смотрелась, — склонившись ко мне, негромко проговорила Дина.

— Считаешь? — посмотрела я на подругу.

— Конечно! Может, поёт Ленка и неплохо, но ты лучше. Надо тебе солисткой к ним идти. И выглядишь ты круче.

— Не подмазывайся, — усмехнулась я.

— Серьёзно! У Маркиной странная причёска. Что это за чёлка? Она хоть из-за неё видит? С этой чёлкой она напоминает мне бобтейла.

— Шшш! — шикнула я, едва сдерживая улыбку. — Нас сейчас выгонят.

Дина в этот момент беззвучно смеялась. Мне пришлось её легонько пихнуть в бок, чтобы она перестала болтать всякие глупости.

Я снова принялась внимательно разглядывать сцену, конечно, преимущественно Давида Перова, но Динка не давала мне насладиться их выступлением и лезла с разговорами. Будто за те дни, что мы толком не общались, её прорвало. Конечно, дело в угрызениях совести. Подруга чувствовала свою вину и хотела просто заговорить мне зубы, чтобы я быстрее забыла о её подставе.

— А хочешь, за коктейлями на Гороховую сгоняем? — предложила Дина.

— В честь чего?

— Я тебя угощу твоим любимым банановым с шоколадным брауни.

— А деньги у тебя откуда? Копилку с бабушкиными подарочными разобьёшь?

— Это уж моё дело, — сказала Дина. Её, в отличие от меня, карманными мама не жаловала. И вообще держала дочь в ежовых рукавицах. Из-за этого подруга часто ссылалась на встречи со мной, а на самом деле сбегала на прогулки с Виташем. И это ужасно злило. Она выдумает, ещё и не всегда предупредит, а мне отдувайся перед её строгой мамой и ври с три короба.

— Серьёзно, откуда деньги? — не отставала я.

— Скопила на обедах. А ещё у меня и правда подарочные остались, с Восьмого марта. Так что гуляем!

Гулять с Диной мне по-прежнему не очень хотелось, и подруга, поняв, что на сей раз так просто моё расположение не вернуть, взяла меня за руку.

— Кать, ну прости меня! Я ж не знала, что получится вот так.

— Как? Что я вас на улице замечу?

— Да нет же! Виташу правда нужна была моя помощь. Ну позарез, честно! А я ведь знаю, с каким трудом вы с мамой достали билеты… А ещё знаю, как ты относишься к моему парню, и это меня тоже очень расстраивает, — в голосе подруги слышалась неподдельная печаль.

Я знаю, что нам всем жилось бы намного проще, если б мы с Виташем не конфликтовали.

Я относилась бы к парню подруги намного лучше, если бы он не поступал с ней как настоящая сволочь и не игнорировал периодически. Злило и то, что Дина быстро забывала обиду и снова была готова бежать за ним хоть на край света. Мы много раз говорили на эту тему, и сейчас начинать этот разговор не хотелось, ведь мы снова поссорились бы с Диной. Её последнее замечание о моей нелюбви к Виташу я пропустила мимо ушей. Будто она не понимает, что у меня на то есть веские причины.

— Вот именно, ты знала, как тяжело мне достались проходки, — только и сказала я.

Даже не спросила, что такого стряслось у ненаглядного Виташа, что он вытащил Динку в центр под дождём.

— Когда ты стала с ним встречаться, мы совсем перестали проводить время вдвоём, — всё-таки не удержавшись, сказала я.

И это правда. На театр я возлагала большие надежды, потому что мы наконец могли бы, как в старые добрые времена, побыть вместе. Кроме Дины, у меня не было подруг. И в последнее время, несмотря на возвращение мамы, я чувствовала себя как никогда одинокой. С Вовой мы давно уже не близки, он больше времени проводил с Соней и друзьями. Я чувствовала необъяснимую злость и обиду на всех вокруг. Может, поэтому мне и несильно нравилась Соня. Как и Виташ, она отобрала у меня близкого человека. А судя по последним событиям, когда Вова подрался с Матвеем, ещё и поступила с ним по-свински.

— Поэтому я и предлагаю тебе пропустить со мной по овершейку, — серьёзно сказала Дина. — Ну, пожалуйста, Кать, идём!

Несколько секунд я смотрела в полные мольбы глаза подруги. Что ж, буду взрослеть и уступать.

Я кивнула:

— Хорошо, идём!

Только мы взяли с коленей сумки и привстали с наших мест, как снова запел Давид. Я плюхнулась обратно, будто меня пригвоздило к бархатной обивке кресла.

— Может, дослушаем? — попросила я, чувствуя, как к щекам прилила краска. Хорошо, что в актовом зале из-за задёрнутых портьер сумрачно, иначе Дина заметила бы, насколько я смущена.

Подруга всё-таки усмехнулась:

— Ну ты, Катька, и попала. Вот видишь, как оно бывает? Дослушаем, конечно.

Она вернулась на место, а я подумала, что её слепая любовь к Виташу и мои симпатии к Давиду не одно и то же. Как можно сравнивать? А ещё, наверное, было бы неплохо тоже обзавестись парнем. Быть может, тогда я не так ощущала бы одиночество.